| |||
| Пересдача карт мировой истории |
|
Профессор А. Фурсов убежден, что нынешний глобокризис окончится планетарным демонтажом капитализма - причем руками самой верхушки мирового капиталистического класса.
«Хронораздел 1975-2025 гг.: новая пересдача карт мировой истории» - так озаглавлен новый доклад отечественного кризисолога и историка, директора Центра русских исследований Московского гуманитарного университета, профессора Андрея Фурсова. Исследователь приходит к парадоксальному выводу: нынешний кризис, нося глубоко системный характер, закончится попыткой установления некоего глобального монопольного «социализма». Противопоставить этому проекту русские могут только свой социалистический проект. Не глобальный, а национальный, но выступающий как элемент «красной сети» социализмов с национальной спецификой. БЛИЖАЙШИЙ АНАЛОГ - МЕГАКРИЗИС 1490-1560-х ГОДОВ Итак, ближайший аналог нынешнего глобокризиса, как считает А. Фурсов, не Великая депрессия 1930-х и не кризис 1973-1983 гг., а именно «хронораздельные» периоды. Ближайший к нам - это 1873-1933 годы. Именно в этот период сформировались «повестка дня ХХ века», все основные силы и противоречия. Например, окончательно сформировался финансовый капитал и то, что не совсем удачно называют «мировой закулисой», оформились главные революционные движения, спецслужбы и организованная преступность, проявились основные противоречия на глобальной арене (англо-германские, германо-русские, англо-американские и т.д.) Однако нынешний «хронораздел» будет покруче предыдущего. Он типологически ближе к потрясениям 1490-1560-х годов, к эпохе смутного времени - перехода от феодализма к капитализму. - Чем характеризуются такие «хронораздельные» периоды? - говорит Андрей Ильич. - Первое - это периоды экономического спада и роста цен. Второе - это кризис старых структур власти. Третье - это время роста пессимизма в обществе. Если брать начало шестнадцатого века, то это - религиозная Реформация. Если же смотреть на конец XIX столетия, то видно, насколько мрачны четыре главных фантастических романа Герберта Уэллса в сравнении с четырьмя основными романами писателя более раннего периода - Жюля Верна. Четвертая черта хронораздела - нарастающее давление низов общества на его верхи. Пятое - нарастание борьбы верхов за сохранение своих привилегий, как правило - с помощью диктатур. Шестой момент состоит в обретении этими верхами социального и экономического пространства на уровень выше, чем у низов. Если брать XVI век, то это - создание Североатлантической мир-экономики, а если период 1873-1933 г. - это формирование собственно мировой экономики уже без всякого дефиса. Поднимаясь на уровень выше, чем низы, правящая верхушка каждый раз получала дополнительное пространство для социально-экономической игры. Седьмая черта - рост теневых и наднациональных структур управления. Восьмая - демонтаж прежних социально-политических и экономических институтов. Девятая - упадок старых социальных групп и подъем новых. Десятая - кризис науки и образования... ХРОНОРАЗДЕЛ НАШИХ ДНЕЙ Фурсов оговаривается: 2025 г. - дата условная. Зная момент начала нынешнего межвременья (1975-й, последний год нетронутого «капитализма с человеческим лицом»), мы еще не ведаем точно, когда закончится «пересдача карт». Но очень важно посмотреть на то, как проявляются пресловутые десять признаков смуты-хронораздела в наши дни. Итак, экономический спад - налицо. При этом капиталистическую экономику лихорадит - с некоторыми ремиссиями - с 1973 г. Крушение СССР отчасти смягчило ситуацию, но ненадолго. Тот кризис, что разворачивается теперь, говорит сам за себя. Кризис структур власти: о кризисе нации-государства сейчас не пишет разве что ленивый. Наднациональные институты власти тоже переживают нелегкие времена. Так же, как, впрочем, и то, что называют «мировой закулисой» - Трехсторонняя комиссия, Бильдербергский клуб и др. Они были хороши в период борьбы на удушение в объятьях Советского Союза, а сейчас явно не справляются с возросшей сложностью мира. Налицо кризис светских прогрессистских идеологий, марксизма и либерализма. На более простом уровне научную фантастику с 1980-х заменила фэнтези. Глобальное давление низов - очевидный факт, в частности в виде исламского фундаментализма и народных движений в Латинской Америке. Но мы видим и контрнаступление верхов - «восстание элит». Признаки борьбы старых элит за сохранение старых привилегий, по словам Фурсова, видны в революционных изменениях военного дела, в резком усилении полицейских сил, в приватизации насилия (создание частных армий, спецслужб и даже тюрем), в наращивании военного потенциала США как гаранта позиций мирового капиталистического класса. Обретение глобальными верхами нового пространства для маневра и торжества над низами - это современная глобализация (сам термин появился в 1983 г.) - Глобализация - такой процесс производства и обмена, в котором благодаря господству в самом производстве невещественных, информационных факторов над вещественными капитал превращается в электронный сигнал и устраняет все преграды на своем пути: территориальные, пространственные, институциональные. Глобализация есть победа времени над пространством, - считает профессор Фурсов. Он отмечает еще один признак хронораздела: рост влияния новых закулисных и теневых структур. Процесс этот развивается по мере отступления нации-государства. При этом старые социально-политические институты демонтируются - и нация-государство, и партии, и само гражданское общество. Очевиден упадок и размывание среднего класса во всем мире. Однако при этом на Западе поднимается и усиливается новый класс - корпоратократия. Параллельно формируются и новые низы - бедные иммигранты из стран Африки и Азии, которые должны заместить белые рабочие низы общества (этот процесс идет и в РФ). Наконец, в нынешнем мире наблюдается упадок образования и науки. Особенно - науки об обществе. Для неё характерно мелкотемье, вместо главных проблем изучает гендерные отношения и сексуальные меньшинства. Здесь положение сродни ситуации с поздней средневековой схоластикой: целостность раздробилась на части, у которых нет универсального, связующего лексикона. ГЛАВНАЯ ПРИЧИНА КРИЗИСА - КОРПОРАТОКРАТИЯ Главной причиной нынешнего хронораздела Андрей Фурсов считает сознательный демонтаж капитализма верхушкой капиталистического класса ради сохранения своих привилегий - с помощью глобальной неолиберальной революции. После Второй мировой войны на свет вышла молодая и очень хищная фракция мирового капиталистического класса - корпоратократия. Ее первое явление миру - свержение правительства Мосаддыка в Иране 1953 г., проведенное в угоду не государственным, а корпорационным интересам. Именно корпоратократия разгромила Советский Союз в три пятилетки, создав у нас свою «пятую колонну» и сумев внедрить в сознание многих советских обществоведов характерный для западных политологии и социологии язык. - Нейтрального знания не бывает! Если ты перенимаешь язык противника, то смотришь на мир его глазами. - убежден Андрей Ильич. По его словам, корпоратократия стала терминатором не только для СССР (системного антикапитализма), но и .... для самого капитализма. По-видимому, именно последнее и есть главная историческая миссия корпоратократов. То, что Фурсов называет корпоратократией, мы называем Античеловечеством (Сообществом Тени плюс новые кочевники). То бишь - сообщество финансовых спекулянтов, манипуляторов сознанием, вождей криминалитета, «предпринимателей» из спецслужб и т.д. Верхушка капиталистического общества в роли могильщика капитализма? Но парадокса здесь нет. Как и всякая система, капитализм возникает, развивается, а теперь вот состарился и должен умереть. Жизненные резервы капитализма действительно исчерпаны. Ведь ему, во-первых, нужна некапиталистическая зона, каковую капитализм, как только снижается мировая норма прибыли, превращает в свою периферию - в колонии и полуколонии. Каждый раз, когда в ядре капитализма снижалась норма прибыли, он «открывал» новые пространства, превращая их в источники дешевой рабочей силы и в рынок сбыта для товаров. При этом в ядре капсистемы (в нынешних «развитых странах») поддерживались социальный мир и стабильность. За счет эксплуатации периферии в странах Запада создавались государства с социально ориентированной экономикой (государства всеобщего собеса - welfare state). - В-третьих же, в капиталистических развитых странах существовала сложная институциональная система ... ограничения капитала. Наивно считать, будто капитализм - это полное торжество капитала. Капитал существовал до капитализма и будет существовать после него. Капитал при капитализме пришлось ограничивать, ибо, предоставленный самому себе, он сожрет самого себя и все вокруг, - говорит А.Фурсов. - Лучшая метафора капитализма - это кадры из документального фильма о пойманной рыбаками акуле. Она со вспоротым брюхом болтается в сети, среди рыб поменьше - и при этом продолжает пожирать их, несмотря на то, что проглоченные рыбы тут же вываливаются у нее из разрезанного брюха. В нынешнее время все три условия жизнеспособности капитализма исчезли. Больше нет неосвоенных пространств и некапиталистических зон. Благодаря глобализации с капитала сняты практически все ограничения. Капитал стал быстро разрушать welfare state. Теперь капитализм от экстенсивного развития должен перейти к интенсивному. Как? Прежде всего, считает Фурсов, он переходит к эксплуатации и уничтожению тех слоев в самих западных странах, что были основой социального мира в «докорпорационном капитализме». То есть, начинается уничтожение западного среднего класса, который в 1945-1975 годах купался во всяческих социальных гарантиях, щедро оплачивался государством и работодателями, получал высокие зарплаты. - На первых порах подавление «родных», белых низов и среднего класса вполне удастся. Думаю, что главная миссия Обамы - это привести потребление рядовых граждан США в соответствии с долей страны в мировой экономике. Америка производит 20% глобального ВВП, зато в доле мирового потребления занимает все 40%. Ясно, что сокращение потребления пойдет неравномерно: сильнее всего должно сократиться потребление нижних двадцати процентов, значительно сильнее, чем у средних и высших слоев. А среди низшего класса в США больше всего именно цветных. Лучшая кандидатура для выполнения этой задачи - темнокожий президент. И тут все - как в голливудских фильмах о белом и черном полицейских. Заехали в Гарлем - и белый отправляет черного коллегу договариваться с местными темнокожими. Мол, тебя здесь лучше воспримут. А я уж поработаю, когда придется улаживать дело с белыми... - объясняет историк. |
| Часть 2 |
|
К ОЛИГАРХИЧЕСКОМУ СОЦИАЛИЗМУ/НЕОРАБОВЛАДЕНИЮ?
Как убежден Максим Калашников, подавление среднего/нижнего класса и усиление полицейщины - только первая стадия интенсификации капитализма. Следующая ступень - это снятие всяких институциональных ограничений на капитал. К чему это приведет? К тому, то во всех отраслях и видах деятельности установятся полные монополии. В природе капиталиста - драться за полную монополию на своем рынке, в своем сегменте. Это - сценарий «Страндард Ойл». Интенсифицированный, доведенный то логического завершения капитализм неизбежно превращается в пародию на позднесоветскую систему. То есть, в стране есть один авиаперевозчик. Но если в СССР это - «Аэрофлот», то в интенсифицированном капитализме - какая-нибудь корпорация «Америкен Эруэйз». Вместо Миннефтегаза СССР - «Стандард Ойл». Вместо Минавиапрома - слитая корпорация «Боинг-Макдоннел-Дуглас». И так далее. Процесс слияний и поглощений на Западе сегодня несется на всех парах, и нынешний кризис лишь подхлестнул его. В Эрэфии процесс складывания олигархического неорабовладения в его низкотехнологичном, самом застойном варианте идет семимильными шагами. Создается своеобразная «Путин/Медведев Иннкорпорейтед», где слиты власть и собственность на главнейшие «валютоносные» активы. Создается одна самолеитостроительная, одна судостроительная корпорации. На очереди - космическая. Одна корпорация «Ростехнологии». Сверхмонополизация развивается. Полицейщина - вот она, в разгаре. Коррупция и разнузданность «элиты» общеизвестна. Мракобесие процветает. - Нельзя ставить знак равенства между капитализмом и рынком. Как говорил Бродель, капитализм - враг рынка. За что борется капиталист? За обеспечение монополии на рынке, что означает отмену последнего, - доказывает Андрей Фурсов. Что ограничивало капитализм? Нация-государство, гражданское общество, политика, рациональное знание. Все это стало объектом деформации в ходе неолиберальной революции, начатой в 1980-х. Гражданское общество скукоживается. Политика превращается в комбинацию шоу-бизнеса и административной системы. Рациональное знание вместе с образованием приходят в упадок, и пресловутая «Болонская система», по словам Фурсов - «одно из орудий этого процесса». Нация-государство заменяется корпорацией-государством. То есть, государством, которое стремится сбросить с себя социальные обязательства и ориентировано только на экономическую эффективность, которое ведет себя как частная корпорация. В этом смысле корпорация-государство - прямая противоположность корпоративному государству Муссолини и Гитлера, каковое было одной из форм welfare state. - Если задача корпоративного государства - помогать своему народу и заботиться о нем, то задача корпорации-государства - отсечь от общественного пирога всех, кого нельзя эксплуатировать в качестве первичных производителей и вторичных потребителей объектов. Корпорация-государство похожа на осу-наездника, которая пользуется организмом другого насекомого, чтобы отложить в него свои яйца. Современный мир выстраивается как иерархия хищных корпораций-государств... По мнению историка-кризисолога, впереди нас ждет не «левый поворот», а строительство некоего «олигархического социализма». То есть, прежняя капиталистическая элита - под знаменем исправления «ошибок неолиберализма» - демонтирует рынок, создав монополии (или олигополии) во всех отраслях экономики. В результате прежние верхи остаются у власти, но в совершенно новых условиях. При этом такой строй будет создан в глобальном масштабе! - Я не удивляюсь тому, что недавно вышла в свет новая биография Карла Маркса, написанная Жаком Аттали - одним из идеологов неолиберализма. Его привлекает в Марксе идея мирового правительства. То же самое в Марксе нравилось Даллесу-старшему и Тойнби. По мнению Аттали, переход к глобальному правительству пойдет через стадию введения мировой валюты. А та, в свою очередь, возникнет как результат глобального кризиса. Т.е. не рабочий класс, а именно буржуазия создаст мировое правительство. Таким образом, мы имеем дело с сознательным демонтажем капитализма самими капиталистами. Но это - не первый прецедент в истории... - говорит А. Фурсов. По его мнению, схожую операцию провела элита феодального мира в шестнадцатом веке. Она демонтировала феодальный строй, чтобы сохранить власть и богатство в новом реальности. Грядущий за демонтажем капитализма строй - как конструируют его нынешние иерархи Запада - будет напоминать скорее новое рабовладение, нежели привычный нам социализм. Да и правящий класс в нем благодаря прогрессу биотехнологий и нанотеха планирует сделать из себя расу долгоживущих «существ высшего порядка» - суперздоровых, с повышенными физическими и умственными способностями, долго не стареющих физически (http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=1100). Выводы Фурсова во многом совпадают с выводами экономиста Марка Голанского, каковой еще в 1992 г. («Новые тенденции в мировой экономике») предсказал полный крах рыночных реформ на всех обломках СССР, а на Западе - тот же демонтаж капитализма и установление некоего нового социализма. С принудительным сокращением потребления, с обобществленной собственностью, с централизованным распределением ресурсов. С новым тоталитаризмом, со скромным уровнем жизни и ограничениями в потреблении. Он вообще недоумевал: зачем мы сломали Советский Союз, если весь мир будет вынужден идти, в общем-то, к советскому опыту? Голанский считал, что обрыв наступит в 2010 году и будет вызван угрозой ресурсных ограничений и экологическими бедствиями. Однако есть все основания полагать, что инициаторы сего проекта «олигархического глобосоциализма» (или «нового рабовладения») потерпят неудачу. Повторить успех шестнадцатого века нынешней капиталистической элите не удастся. ГРЯДУЩИЙ КАТАКЛИЗМ Несмотря ни на что, профессор Фурсов сохраняет оптимизм: ничего у капиталистической аристократии не выйдет. Слишком отличаются условия XXI века от шестнадцатого столетия. Прежде всего, феодализм был строем изначально интенсивным, он не нуждался в периферии как факторе развития. А вот капитализму периферия нужна. Но неосвоенной периферии больше на планете нет! Нет новой Америки, которую «открыли» в 1492 году, нет «бесхозной» Азии. Сегодняшний капитализм похож не на феодализм, а на позднеатичный строй, который был сметен варварской периферией. - Нынешнее противостояние «богатый Север - бедный Юг» есть не что иное, как воспоминание о будущем. Причем в силу чисто демографических проблем. Западное (а вернее - постзападное) общество переживает демографический упадок. Г. Гейнсон полагает, что этот упадок наступает тогда, когда в обществе на 100 мужчин в возрасте от 41 до 44 лет приходится менее 80 мальчиков от 1 года до 4 лет. В нынешней Германии это соотношение 50 на 100. То есть катастрофа! А ведь у немцев не худшая демографическая ситуация в Европе. Сравним: в секторе Газа Палестине это соотношение - 464 на 100, в Афганистане 403 на 100, в Сомали - 364 на 100. То есть возникает ситуация: неоимперия, клонящаяся к упадку, и неоварвары на её рубежах. А потому кризис, связанный с демонтажем капитализма, будет развиваться скорее по сценарию шестнадцатого века... - говорит Андрей Ильич. Тем более, что на эти кризисы наложится ещё один, напоминающий верхнепалеолитический: кризис исчерпанной биосферы Земли, нехватку ресурсов, пресной воды, плодородных земель. Советский биолог Тимофеев-Ресовский еще в 1960-е годы говорил, что оптимальная численность человечества - максимум 500 млн. - 1 миллиард душ. А сегодня наша популяция тянется уже к семи миллиардам. И потому, по мнению Фурсова, нынешний кризис, развиваясь, станет Суперкризисом, который вберет в себя черты и биосферного кризиса верхнего палеолита (когда погибло до 80% населения Земли), и поздней античности, и шестнадцатого века, не говоря уж о «водоразделе» 1873-1933 гг. и Великой депрессии. АНТИКРИЗИСНЫЙ КОНТРПРОЕКТ Кто может совладать с кризисом? Где тот исторический субъект, что победит нынешнюю капиталистическую элиту? По мнению Фурсова, низы на эту роль не годятся. А вот погибающий средний класс вполне может подняться на борьбу. Ведь этому классу не выжить ни при строе нового глобального монополизма, ни в случае нашествия новых варваров. Сможет ли средний класс выполнить эту миссию? Вопрос сложный! Очевидно, что успешная революция возможна в случае, если наступит раскол в капиталистической верхушке. Если часть «бояр» (в своих интересах) заключит союз с радикальным антисистемным движением и уничтожит другую часть. В любом случае борьба за выживание в новые «тёмные века» потребует создать новое знание о мире (новую дисциплинарную «сетку»), которое должно дать ответы на вопросы: - Что такое современный мир? - Что такое Россия? - Как Россия функционирует в современном мире? - Нам необходимо ясное, беспощадное знание о самих себе. Чтобы иметь мужество быть, надо обладать мужеством знать! - считает профессор. - Только так мы можем ухватить козыри при новой пересдаче карт истории... Тотальному глобальному социализму олигархии можно противопоставить только одно: сеть национальных социализмов. Оружием противостояния глобализаторам и глобалитарному режиму могут быть именно национальные традиции. Нас хотят увести в мир корпораций-государств, развивающихся в глобально-монополистическую систему. Что всему этому можно противопоставить? Говорю чисто гипотетически: нацию как корпорацию. Национально-корпорационное устройство на социалистический лад. Не надо путать это с немецким национал-социализмом. Тем более, что на самом деле в Германии существовал национал-капитализм. Так что термин этот не занят и не нужно его бояться. Вообще в жизни не надо ничего бояться. В условиях кризиса нужно хватать все, что есть под руками - и бить противника, как в уличной драке... |
| ЭВФЕМИЗМ ГЛОБАЛИЗАЦИИ |
|
В последнее время часто говорится о едином информационном пространстве, о грядущем открытом мире, в котором будет услышан голос каждого. Но много ли мы слышим о происходящем в Китае, Индии, Юго-Восточной Азии, где сосредоточено две трети населения планеты? Если оттуда и доносятся отголоски, то эхом «Рейтера» и «СиЭнЭн», которые решают, что является первоочередной новостью, а что подлежит безвестности. Уже пятое столетие мир испытывает мощнейшее давление Западной цивилизации, по словам Тойнби, самой агрессивной из когда-либо существовавших. Судьба миллиардов интересует «золотой миллиард» лишь с точки зрения собственной выгоды или угрозы. И когда говорится о проникновении цивилизации в самые отдаленные уголки, молчаливо подразумевается именно Западная цивилизация. (Тойнби приводит в пример афганского моджахеда, взявшего в руки английскую винтовку и вместе с ней перенимающего западное мышление.)
Считается, что ХХI век должен стать веком культурной конвергенции, однако конфликт цивилизаций, о котором стыдливо умалчивают, это оборотная сторона их диалога. А симметрией в отношениях Запад – Остальной мир и не пахнет, то, что выдается за неизбежный прогресс - улица с односторонним движением. Удел третьих стран – изучать английский, смотреть голливудские блокбастеры и следить за выборами в Белый дом, гадая о жестокости или милосердии нового хозяина. Им гарантируется убогая стабильность в обмен на независимость. При этом ее утрату замечают немногие – проводятся выборы, в парламентах обсуждают различные программы, но пройдут лишь утвержденные Вашингтоном. Неоколонизация больше не подразумевает плантатора в пробковом шлеме, ее приметы - это масса респектабельных лгунов, оккупировавших СМИ, ежедневно обманывающих соплеменников. И в России многие напоминают сегодня лакеев в господском доме: они ощущают причастность к иным манерам, ослепленные иллюзией просвещенности чужого народа и темноте своего. О чем бы ни шла речь, они руководствуются простой антиномией: «Запад хорош - Россия плоха». Причисляя себя к Западу, большие патриоты Америки, чем сами американцы, они нашли применение в клишировании демократических стереотипов, играя роль самозванных миссионеров. По их мнению лучшее для России стать калькой Запада. Одни искренне верят в это, другие – потому что выгодно. Так в сорок втором на немецкий танк, рвущейся к Волге, запрыгивала жаба, чтобы, добравшись до воды, устроить в ней свое, жабье царство. Люди с подобной психологией существуют во все времена, их большинство в любом народе, трагедия, если они у власти. Что можно сделать, чтобы снять телеведущего годами проводящего антинациональную политику? Как в рамках демократии может эффективно сопротивляться народ, чьи богатства используют другой народ? Отсюда – терроризм, ксенофобия, – естественный ответ на вызов.(В советском обществе, воспитанном в идеях интернационализма, к иностранцам (и это еще свежо в памяти) было иное отношение, чем демонстрируют сегодня группировки скинхедов: кулаки – оружие слабого.) Недавно по Европе прокатились мусульманские волнения, политологи ищут их корни, причины, вызвавшие осквернение церквей и взрывы мечетей. А они на поверхности: желание европейцев привлечь дешевую рабочую силу - турок, албанцев, североафриканцев. За религиозной вуалью кроется вечный конфликт хозяина и наемного, сытого представителя дряхлеющей цивилизации и голодного, энергичного варвара. Известно, что чужая культура обогащает свою до тех пор, пока ее не губит. Китай и арабо-мусульманский мир, чутко реагируют на проникновение Западных ценностей, и у них есть шанс выдержать их натиск. К тому же свою роль играют этнические и расовые различия, слишком далеко от западной магистрали пролегают исторические рельсы ближне- и дальневосточных народов. Православная же цивилизация, как наиболее близкая к Западной, вполне может быть поглощена. Трагедия ли это? Быть может, освоившие нашу территорию будут счастливее? Исчезла же духовная предтеча России – Византия; быть может, нужно считать свою историю ошибкой? Однако, Ватикан недавно назвал Запад «цивилизацией мертвых». И действительно, складывается ощущение, что она продолжает жить по привычке, как крепкий, жилистый старик. Одна из главных примет старости - приводить собственный путь как образцовый. Но сегодня на Западе отчетливо проступают типичные для вырождающихся цивилизаций язвы: демографический коллапс и агрессивный феминизм, гомосексуализм и наркомания, вульгарное эпикурейство и тотальное лицемерие. После падения железного занавеса мы испытали их на себе: худшие стороны Запада передаются как ветрянка. Инстинктивно это чувствуют арабы и китайцы, а в России «американизации» открывают зеленую улицу. Ее апологеты смешивают кириллицу и латиницу (хотел бы я видеть нечто подобное в Нью-Йорке!), дублируют американские телепрограммы, которые в русифицированной версии выглядят особенно пошло. А пока фотографии Мэрилин Монро не сменятся образами Гагарина, нация не воскреснет, она будет обречена поддаваться обаянию «мягких ценностей» и считать толерантность главнейшим достижением человечества. ПЛЕБЕИЗАЦИЯ ИСКУССТВА Демократизация искусства, отмена эстетической цензуры привели на рубеже тысячелетий к торжеству безвкусия. Рок-музыкант, звезда шоу-бизнеса - идол, пророк, символ, икона, он выше философа, достойнее врача, утонченнее художника. Утверждают – так во всем мире, это необходимость, которой надо подчиниться, как в свое время автомобилю. Однако рок-музыка - национальное изобретение англосаксов, как и стриптиз. Ясно, что если бы правила Китайская цивилизация, мир учил иероглифы и Конфуция. Мы держим удар, не стоит вуалировать это лозунгами о свободном, космополитическом мире. Мы переживаем культурную эскалацию, перенимая вместе с языком чужие стандарты, как маску вместо лица, примеряем несвойственные стереотипы. Ограничения и цензура, конечно, не к чему не приведут, но говорить, что в макдональдсах отвратительно кормят, а эстетика Голливуда ниже критики, что торжество демократии в культурной сфере приводит к победе fast food, когда духовная пища подменяется суррогатом, - прямой долг современных пастырей. Но это остается правдой о голом короле. Разве наша «телевизионная интеллигенция» не понимает сути происходящего? Однако сегодня единственный востребованный талант – мимесис, пустое копирование. Телеканалы, стараясь перещеголять Фукуяму, утверждавшего, что эволюция человечества сведется в дальнейшем лишь к построению развитой демократии по американскому образцу, изо дня в день прививают чужую историю, шельмуя свою. И Петр Первый брил бороды, однако строил корабли и возводил Петербург. И Екатерина Великая родилась не в Рязани, дело не русопятстве и квасном патриотизме, а трезвой оценке того, что пойдет на пользу нации. Но наша «элита» существуют в себе-и-для себя, оторванная от нужд своего народа. И пока не придут те, кто его интересы ставит выше личных, до тех пор будут продолжаться поиски национальной идеи в лабиринтах лжи. Духовные лидеры Запада уже выстроили свои народы в очередь за гарри поттерами и властелинами колец, нужно ли становится туда крайними? Наличие идеологического конкурента стимулировало искусство Запада, здесь также велась гонка вооружений, но с крушением коммунизма, когда во главу встала единственно прибыль, наступило царство ширпотреба. Часто возражают – это масскультура. Но другой нет. Официально объявленные «интеллектуальными» фильмы и книги не поднимаются выше бытовой философии, так или иначе они ориентированы на кассовый сбор. Но скорость оборота, быстрота потребления – основа эффективности шоу-бизнеса губительна для искусства. Воспитанным на Бергмане и Феллини, Тарковском и Фасбиндере, особенно тяжело наблюдать его упадок, видеть лживые реверансы в сторону современных сказок для взрослых. Но поколения можно воспитывать на любых парадигмах. Так, эллинизируясь, просвещенные римляне ходили в театр, проникаясь высоким духом Софокла и Еврипида, а по мере варваризации Рим рукоплескал уже поверхностным комедиям Плавта и изъяснялся на вульгарной латыни. Капитализация культуры повлекла ее уничтожение, ее храм заполнили торгующие, ее апокалипсис ознаменовался приходом дилетантов. Теперь важно не «что» или «как», а «кто». Выбор лауреатов престижных премий остается непостижимым, если принимать во внимание только эстетические критерии, но все встает на места, когда учитываешь геополитические расклады. В комитетах по присуждению национальных премий заправляют шарлатаны из интернациональной лавочки постмодернизма, набившие руку на откровенной пошлости и демонстрирующие абсолютное презрение к своему народу. Как известно, пропаганда, которая в век электронных технологий свелась к нейролингвистическому программированию, решает все. И особую роль здесь играет Голливуд. У американцев за поколения выработался к нему иммунитет, как в свое время у нас к коммунистическим лозунгам, они привыкли, что визитная карточка Америки лжет, научившись разделять слова, произносимые с экрана и реальную жизнь. Другие же его потребители, лишенные двоемыслия, после голливудских грез особенно легко ловятся на болтовню о демократии. Мы видим эту картину в Сербии, Грузии, Украине – бунтующая молодежь, воспитанная на сказочных образах Голливуда.(Это реванш: в пятидесятые пол Европы прельщалось идеей коммунизма – людям свойственно мечтать, расплачиваясь отчаянием.) Ясно, почему фильмы, наряду с оружием, составляют единственные статьи американского экспорта, почему фабрика грез объявлена конгрессом важнейшим орудием пропаганды, защищающей национальные интересы. ПРИЗРАК ДЕМОКРАТИИ Демократия давно стала синонимом Запада, его символом, между ними в массовом сознании поставлено равенство. Демократия отождествляется с Западной культурой, образом жизни, который сложился в Европе и США, при этом, что она означает в чистом виде, смертному знать не дано. Она нашита на плащах современных крестоносцев, ею, как Библией, прикрываются, оправдывая любую экспансию. «Лидер такой-то страны противиться Западному господству», - звучит ужасно; а вот «Диктатор, задушивший демократию», - вполне пристойно. США пошли еще дальше, отождествив себя с добром, противопоставив себя «оси зла». Теперь все, кому не нравится сложившийся порядок автоматически демонизируются, причисляются к силам тьмы. Удивительное лицемерие! Еще недавно такое пристальное внимание к Сербии и Грузии сменилось после торжества в них западной демократии полнейшим равнодушием. Между тем сербы в результате утратили святыни Косова, а грузины после «революции роз» еще глубже увязли в нищете. Но это мало заботит Запад – на очереди Украина и Белоруссия, Иран и Северная Корея, намечаются «свободные» выборы в оккупированном Ираке. Что бы ни говорилось о движении в сторону Запада, в коллективном бессознательном его представителей проходит четкая граница: задворки Европы - это Польша, дальше – бурлящая варварами пустыня Тартари. Ужас перед ней родился не с появлением коммунизма, как нам пытаются представить, и не исчез с его падением. Этот страх уходит вглубь веков. И Блок не вчера писал «Скифов», и апокрифическое «Завещание Петра Великого» стало гулять по Европе задолго до СССР, и миф о российской угрозе будет изжит лишь с исчезновением восточного соседа. Запад богат. И кажется, что, если быть к нему ближе, то какая-то малость обязательно перепадет. Но это заблуждение. Скорее отнимут последнее, рационализм западного человека складывался веками. Запад давно усвоил истину, которую теперь несет во все уголки земли: возвыситься можно только за счет других. Если один богатеет, остальные беднеют – будь то отдельный человек или народ. Существуют два полюса управления массовым сознанием, продиктованные самой психологией. Первый принимается на вооружение тоталитарным государством, когда господствует единственная идеология, когда с инакомыслием борются путем замалчивания. Цена слова при этом неимоверно вырастает, просачиваясь сквозь кордоны цензуры, оно способно взорвать общество. Демократия избирает принципиально иную манипуляцию. A priori декларируется равенство всех точек зрения, свобода высказывания превращается в забалтывание, вырабатывая стойкий иммунитет к правде, которую топят в словах. И ежедневная сенсация отупляет не меньше, чем ее вечное отсутствие. Если неудобную интерпретацию тоталитарный режим прячет в дальнем углу, то демократия – на видном месте, растворяя в десятках противоположных мнений. Потребителя отучают мыслить, на ярмарке мнений всегда найдется готовый рецепт. При этом неугодную истину высмеивают, на нее смотрят свысока, ее презирают. И она, теряя привлекательность, перестает быть угрозой. К этому старинному рецепту прибегали фарисеи, изощряясь в силлогизмах, стараясь «уловить в словах». Какой способ эффективнее показало время, какой привлекательнее – дело вкуса. Стена молчания сводит с ума, дезориентирующая говорильня ведет к безумию. НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН Россия вот уже триста лет, как незваный гость, стучится в закрытую дверь Запада. На этом направлении мы набили уже столько шишек, что пора было давно разочароваться в магии заходящего солнца и повернуть на Восток. Укрепление азиатского вектора в политике, переориентация экономики на Индию и Китай позволило бы ослабить железную хватку Запада. Сейчас Азия вполне конкурирует с Европой, а будущее, очевидно, за ней, она уже сегодня может обеспечить нас всем необходимым в обмен на перенаправленные газо и нефтепроводы. Но кто будет осуществлять этот поворот? Прозападные политики? Олигархи живущее в основном на Западе или журналисты, чувствующие у себя на родине, словно в длительной командировке? Они озабочены тем, чтобы подогнать тело под чужой кафтан - Россию в который раз терзают привнесенные идеи, ее заставляют думать с оглядкой на экзаменующую Европу. Подмена духовных парадигм, когда форма перестает соответствовать содержанию, в конечном счете, ведет к вырождению. Уничтожение традиций, забвение собственной истории губительны для нации, а холодная война показала, что даже ядерное оружие не спасает от поражения - достаточно иметь размытые ориентиры. Чужие ценности, самые распрекрасные, превращаются в вирусы, вызывают духовную болезнь, общественную шизофрению, раздвоенность между врожденным, сложившимся за века психотипом и новыми ориентирами. Мы давно блуждаем по болоту, а нам твердят про необходимый этап развития, про естественный путь, который надо пройти. Лекарство оказалось хуже болезни, а его продолжают давать. Сколько нам еще бродить по пустыне? Чтобы выйти из нее числом в десять раз меньшим? Чтобы вырваться из плена «имперских» амбиций? Западная демократия победит в России только с исчезновением славянского этноса и заселения ее территорий другими народами, которые исповедуют иной образ жизни. Конечно, XVIII век был заимствован нами у немцев, а в XIX дворяне изъяснялись на французском, однако это была горстка управленцев, западный ветер бушевал на поверхности и не затронул глубин народного сознания, продолжавшего хранить родную культуру. Сейчас – иное: электронные средства проникают в каждый дом, каждое с |
| Познакомься с народом |
| Напишите мне |
